Альбер Камю – французский писатель и философ – экзистенциалист, не считавший себя ни философом, ни экзистенциалистом. Поняв, что жизнь по сути совершенно абсурдна – расслабился и ушел «во все тяжкие» и тем не менее, остался в истории, как «Совесть Запада». Вашему вниманию его цитаты:
Беда нашего века. Ещё недавно в оправдании нуждались дурные поступки, теперь в нём нуждаются поступки добрые.
Время идет медленно, когда за ним следишь. Оно чувствует слежку. Но оно пользуется нашей рассеянностью. Возможно даже, что существуют два времени: то, за которым мы следим, и то, которое нас преобразует.
Всякая жизнь, посвященная погоне за деньгами, — это смерть. Воскрешение — в бескорыстии.
Всякое свершение обрекает на рабство. Оно обязывает к более высоким свершениям.
Высшая добродетель заключается в том, чтобы задушить свои страсти. Добродетель более глубокая заключается в том, чтобы привести их в равновесие.
Для большинства людей война означает конец одиночества. Для меня она — окончательное одиночество.
Для того, чтобы мысль преобразила мир, нужно, чтобы она сначала преобразила жизнь своего творца.
Древние философы размышляли гораздо больше, чем читали. Книгопечатание все изменило. Теперь читают больше, чем размышляют. Вместо философии у нас одни комментарии. Именно это имеет в виду Жильсон, когда говорит, что на смену эпохе философов, занимавшихся философией, пришли профессора философии, занимающиеся философами. Дошло до того, что сегодня философский трактат, не ссылающийся ни на какие авторитеты, не подкрепленный цитатами и комментариями, никто не принял бы всерьез.
Если душа существует, неверно было бы думать, что она дается нам уже сотворенной. Она творится на земле, в течение всей жизни. Сама жизнь — не что иное, как эти долгие и мучительные роды. Когда сотворение души, которым человек обязан себе и страданию, завершается, приходит смерть.
Если тело тоскует о душе, нет оснований считать, что в вечной жизни душа не страдает от разлуки с телом — и, следовательно, не мечтает о возвращении на землю.
Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема — проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, — значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное — имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями — второстепенно.
Жить страстями может только тот, кто подчинил их себе.
Искусство балансирует между двумя пропастями — легкомыслием и пропагандой. На гребне хребта, по которому идет вперед большой художник, каждый шаг — приключение, величайший риск. В этом риске, однако, и только в нем, заключается свобода искусства.
Каждому поколению свойственно считать себя призванным переделать мир.
Каждый человек умирает незнакомцем.
Как только война становится реальностью, всякое мнение, не берущее ее в расчет, начинает звучать неверно.
Когда религия соединяется с политикой, рождается инквизиция.
Красота приводит нас в отчаяние, она – вечность, длящаяся мгновение, а мы хотели бы продлить её навсегда.
Лучше быть свободным бедняком, чем богатым невольником. Конечно, люди хотят быть и богатыми и свободными — и из-за этого подчас становятся бедными рабами.
Настоящая забота о будущем состоит в том, чтобы отдать все настоящему.
Наука объясняет то, что функционирует, а не то, что есть.
Не быть любимым — это всего лишь неудача, не любить — вот несчастье.
Неизбежно только одно — смерть, всего остального можно избежать. Во временном пространстве, которое отделяет рождение от смерти, нет ничего предопределенного: все можно изменить и можно даже прекратить войну и жить в мире, если желать этого как следует — очень сильно и долго.
Несчастье художника в том, что он живет и не совсем в монастыре, и не совсем в миру — причем его мучают соблазны и той и другой жизни.
Ни одно гениальное произведение никогда не основывалось на ненависти или презрении.
Не иди впереди меня — я могу не успеть. Не иди позади меня — я могу завести не туда. Просто иди рядом со мной и будь моим другом.
Об одной и той же вещи утром мы думаем одно, вечером — другое. Но где истина — в ночных думах или в дневных размышлениях?
Обращаться к Богу от того, что вы разочаровались в земной жизни, а боль отъединила вас от мира, бесполезно. Богу угодны души, привязанные к миру. Ему по нраву ваша радость.
Одни созданы для того, чтобы любить, другие — для того, чтобы жить.
Ответственность перед историей освобождает от ответственности перед людьми. В этом ее удобство.
При мысли обо всех тех наслаждениях, которые тебе совершенно не доступны, ощущаешь такую же усталость, как при мысли о тех, которые ты уже испытал.
Путешествие как самая великая наука и серьезная наука помогает нам вновь обрести себя.
С несправедливостью либо сражаются, либо сотрудничают.
С плохой репутацией жить легче, чем с хорошей, ибо хорошую репутацию тяжело блюсти, нужно все время быть на высоте — ведь любой срыв равносилен преступлению. При плохой репутации срывы простительны.
Самый опасный соблазн — не походить ни на кого.
Свобода — это, в первую очередь, не привилегии, а обязанности.
Свобода искусства недорого стоит, когда ее единственный смысл — душевный комфорт художника.
Стареть — значит переходить от чувств к сочувствию.
Тревога - это лишь легкое отвращение перед будущим.
Те, кого людское правосудие или людская злоба держат за решеткой, нетерпеливо подгоняют настоящее, враждебно косятся на прошлое и абсолютно лишены будущего.
Те, кто любят истину, должны искать любви в браке, то есть в любви без иллюзий.
У искусства случаются приступы целомудрия. Оно не может назвать вещи своими именами.
У любви есть своя честь. Стоит потерять ее — и любви приходит конец.
Человек — животное религиозное.
Человек чувствует себя одиноким, когда он окружен трусами.
Чем трагичнее удел человека, тем более непреклонной и вызывающей становится надежда.
Я не люблю чужих секретов. Но мне интересны чужие признания.
Я удалился от мира не потому, что имел врагов, а потому, что имел друзей. Не потому, что они вредили мне, как это обычно бывает, а потому, что считали меня лучшим, чем я есть. Этой лжи я вынести не мог.
Write a comment